Владимир Броудо - Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга четвёртая
Вскоре к нам подключился Анатолий Громов. Он был не офицером, а старшиной сверхсрочником. Интересна его биография. Школу он окончил с серебряной медалью. В армии стал отличным водителем и его поставили на машину заместителя командующего армии в Группе войск в Германии генерала А.И.Клюканова. Толя, прослужив положенные три года, остался на сверхсрочную службу. Замкомандующего армии перевели служить в Белоруссию на должность замкомандующего Белорусского военного округа. Толя за время службы стал практически членом семьи генерала. Поэтому, когда в 1966 году генерал внезапно, в 52 года, умер, Толе помогли устроить его судьбу. Он в возрасте 23 года, Жоре было 25, мне – 26, поступил в МВИРТУ и был определён, по вышеприведённым причинам, не на курсантский курс, а к нам на офицерский. Волею судьбы мы стали друзьями.
Командиром нашей группы был назначен Николай Гляделкин. Он, естественно, должен был заниматься как все мы и, одновременно, при выполнении различных групповых и курсовых мероприятий, руководить нами. От него зависел климат в коллективе группы. Нужно сказать, что с этой задачей он справлялся хорошо. Он нас не дёргал, всегда, при необходимости, входил в наше положение.
В ходе учёбы хорошие отношения сложились у меня с большинством сослуживцев группы, но больше всего я сблизился, кроме Меженцева и Громова, с Валентином Шрамко, Леонидом Мисуном, Владимиром Беспаловым, Славой Халитовым, Валерием Ермаковым, Женей Суворовым, Виталием Куликовым и Ваней Гуриновым.
Учебный процесс
Учебный процесс в училище был организован на высшем уровне. Замечательно была продумана программа обучения. По каждому предмету опытные и ответственные преподаватели отлично читали лекции, которые можно было успевать записывать. Я, от природы медлительный, старался изо всех сил. При этом, в полной мере, применялись всевозможные сокращения. Очень надёжной должна быть авторучка. Мною использовалась китайская ручка с золотым пером. В те годы китайское – значит отличное. Немаловажными были выбор чернил и своевременная заправка ручки. Никогда она не давала сбоя. Шариковыми ручками тогда пользовались мало.
Для записи лекций заводил 100-листовые тетради. Отдельные тетради заводились для выполнения домашних и практических заданий, а так же для конспектирования работ классиков марксизма-ленинизма. Тетради покупал с твёрдым переплётом, они хорошо раскрываются, самовольно не закрываются, на них удобно писать с любой стороны.
Каждая тетрадь обязательно подписывалась, во-первых, на случай потери (232 учебная группа, расшифровывалась так: 2 – номер факультета, 3 – третий курс, 2 – вторая группа на курсе), во-вторых, иногда их проверяли преподаватели. Особенно проверялись тетради с первоисточниками марксизма-ленинизма. Не все любили и могли их самостоятельно прорабатывать и конспектировать. Среди них был и слушатель 6-й группы нашего курса, мой полный тёзка, Юрий Власов. Он армянин, его фамилия трансформировалась из фамилии Власян. Мы с ним сблизились. Юрий часто на проверку просил у меня тетрадь с первоисточниками, подделывая в ней номер группы и отчество.
Все мои конспекты, написанные достаточно разборчивым почерком, испещрены карандашами различных цветов. На мои конспекты, при сдаче зачётов и экзаменов, всегда устанавливалась очередь. Они хранятся на чердаке дачи до сих пор. Не поднимается рука их уничтожить. Некоторые конспекты пригодились сыну Сергею, который в 1979 году поступил в МВИЗРУ и пошёл по моим стопам. Позже и сам их использовал, работая во 2ЦНИИ МО.
Лекции
На лекциях всегда садился поближе к лектору, чтобы всё расслышать и, при необходимости, задать с места вопрос или попросить лектора повторить фразу. Всегда внимательно следил за рассуждениями преподавателя, одновременно записывал их, различные определения, формулы, конечные выводы. Приходилось рисовать схемы, графики, рисунки и пр. На столе всегда лежали в готовности цветные карандаши и офицерская линейка.
На протяжении 5 семестров читали нам математику. Лекции читала Вера Васильевна Ершова. Когда мы поступали в училище, то нас старшекурсники предупреждали о её строгости, принципиальности. Не рекомендовали попадаться к ней на приёмный экзамен. На самом деле, она была хорошим методистом, и, одновременно, интересным и весёлым человеком. Правда, лодырей она не жаловала. Вера Васильевна нам сразу же посоветовала, чтобы мы накануне новой лекции отрабатывали с карандашом в руках предыдущую лекцию.
Я в полной мере воспользовался её советом. Всегда это делал и по другим предметам. Проработка предыдущей лекции позволяла на новой лекции с пониманием следить за рассуждениями лектора, вовремя, при необходимости, задавать ему вопросы и даже, иногда, замечать его ошибки или оговорки. Так, однажды, Вера Васильевна в конце лекции, в спешке, уже после звонка, начала быстро решать пример, иллюстрирующий правильность её рассуждений.
– Ошибка! – заметил я.
Она внимательно посмотрела на доску и, заметив ошибку, произнесла поучительную фразу, которую я запомнил на всю жизнь:
– Быстро – не значит хорошо.
Самоподготовка
Во время учёбы в МВИЗРУ жили мы на улице Скриганова, расположенной в районе кладбища «Кальвария». Чтобы добраться в училище вставал около шести часов утра. В 7 часов был на остановке троллейбуса, на котором ехал до Ленинского проспекта. Здесь пересаживался на другой троллейбус, ехал на нём до площади Якуба Колоса, шёл к остановке автобусов №69 и №86 и ехал до остановки «9 км» Московского шоссе, где располагалось училище. В училище мы должны были быть к началу развода курса на занятия, который проводился ежедневно ровно в 8—30. За опоздание можно было получить замечание и, даже, взыскание.
Так как к этому времени спешили в училище все курсанты, старших курсов, слушатели и преподаватели, живущие в Минске, то в бедный автобус ЛАЗ набивалось очень много пассажиров. Каждая остановка бралась с боем, водитель с трудом закрывал двери, постоянно слышалось от кондуктора: «Ёлочкой! Ёлочкой!». Я ехал почти с конечной остановки, иногда удавалось занять сидячее место. Правда, это было чревато. Ты по пути следования должен был увидеть вошедшего полковника и предложить ему своё место. Это было время, когда не стеснялись носить военную форму, когда к старшим офицерам относились с уважением, а военные при встрече приветствовали друг друга отданием воинской чести.
Три пары занятий проходили с 9 до 14—30. Как правило, к 16—00 я был дома и, пообедав, начинал самоподготовку. При этом использовались собственные конспекты, специализированные учебники, различные задачники и разработки для проведения лабораторных работ, взятые в библиотеке училища.
Дома я был один. Лариса с Серёжей возвращались домой к 19 часам. Мне никто не мешал, я имел возможность спокойно заниматься.
В первую очередь выполнял различные задания. Прорабатывал лекции к следующему занятию. По окончании темы просматривал материал в целом. Проработка каждой лекции позволяла в последующем читать конспект по диагонали. При необходимости, приводил в систему весь материал темы, выделял итоговые формулы, выводы и следствия, ради которых читалась данная тема.
Особенно донимал меня английский язык. Моя память не приспособлена к запоминанию иностранных слов. А мне нужно было по нему получать отличные оценки. Приходилось много времени посвящать этому предмету. Постоянно задавались какие-то технические тексты, которые нужно было читать и переводить. Кроме того, сдавались так называемые «тысячи» из газеты «Moscow News» (Московские новости). Самостоятельно покупалась газета, в ней выбиралась какая-либо статья, в которой отсчитывалось заданное количество слов, и она переводилась на русский язык. Для облегчения этой адской для меня работы покупался русский аналог газеты, что значительно упрощало работу. В неурочное время мы сдавали преподавателю эти «тысячи». Для набора словарного запаса выписывал слова на бумажки, клал их в карман и обращался к ним при всяком удобном случае.
На всяких общественных мероприятиях мы садились с Жорой Меженцевым рядом и с пользой использовали время – решали заданные на дом задачи.
Иногда в училище ездил на папином инвалидском «Запорожце» с ручным управлением. Это было в тех случаях, когда нужно было забрать Ларису с работы, повозить её по магазинам либо посетить друзей. В этих случаях, после занятий оставался в училище и занимался в читальном зале по марксистско-ленинской подготовке. В нём я так же конспектировал первоисточники классиков того же марксизма-ленинизма, благо, что они доступно находились здесь же на полках.
Практические занятия
По завершению прохождения очередной темы, проводились практические занятия, лабораторные и контрольные работы. Осмысленная подготовка к ним позволяла спокойно идти на них, не боятся, что тебя вызовут к доске. Кроме того, задавались различные домашние задания. Выполнение их тщательно контролировалось. На практических занятиях проверялось знание теоретического материала, а также решались различные задачи по изученной теме. Во время практических занятий могли проводиться пятиминутные и полноценные часовые контрольные работы. Я всегда был к ним готов. Наши знания оценивались и оценки проставлялись в журнал группы. Если лекции читались одновременно потоку, состоящему из трёх учебных групп, то практические занятия проводились с одной учебной группой (около 25 человек). Причём они велись сотрудниками кафедры и не обязательно лектором.
